Святитель Филарет Московский.
Слово читанное в московских церквах пред молебствием об охранении от губительной болезни


(Читано сент. 14-го; напечатано отдельно в Твор. Св. Oт. 1847 г. и в собр. 1861 г.)

«И виде Бог дела их, яко обратишася от путей своих лукавых: и раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори». (Ион. III. 10).

Сии утешительныя слова написаны в книге Пророка Ионы, и относятся к жителям великаго града Ниневии. Пророк Иона послан был от Бога сказать им, что за грехи их весь город их должен погибнуть. Ниневитяне устрашились суда Божия; признали свои грехи: обратились к Богу в покаянии, в посте, в молитве: и милосердый Бог принял их покаяние и молитву, и избавил их от погибели, к которой они уже были присуждены.

В сем происшествии открываются истины, которыя мы должны сохранить в памяти и употребить в пользу нашей жизни.

Первая истина та, что великия общественныя бедствия не суть действия случая, или некоей совершенно непонятной судьбы, но суть действия Провидения Божия, управляемыя правосудием и милосердием. Востани, говорит Бог Ионе, и иди в Ниневию град великий и проповеждь в нем, яко взыде вопль злобы его ко мне. Что значит: вопль злобы? Значит умножение пороков, неправд и беззаконий, от котораго вопиют утесняемые неправдами и тварь повинувшаяся суете неволею, уже не только воздыхает (Римл. VIII. 20. 22), но, по чрезмерности злоупотреблений, вопиет к Богу о правосудии. Бог видит и малый грех, и слово греховное слышит, и мысль греховная от Него не скрыта: однако до времени Он долго терпит, ожидая исправления грешника. Но когда к нему восходит вопль злобы: Он укрощает ее грозными судами своими, чтобы она не истребила добра. Так вообще бывает попущение общественных бедствий, хотя для особенных случаев есть особенныя судьбы Божии, как например, в общественных бедствиях, между грешниками, страждут и умирают иногда и праведники, без оскорбления их достоинства, потому что своим терпением они назидают других, и умножают свои венцы, и смертию приобретают вечную жизнь.

Другая, непосредственно за первою следующая, поучительная истина есть та, что бедствия общественныя должно встречать покаянием и молитвою, и чем благовременнее, тем лучше. Когда Иона предвещал Ниневитянам погибель: вероваша мужие Hинeвийcmиu Богови и заповедаша пост. И возвратися кийждо от пути своего лукаваго, и от неправды сущия в руках их, глаголюще: кто весть, аще раскается и умолен будет Бог, и обратится от гнева ярости Своея, и не погибнем. Не медлили они своим обращением к Богу; не сказали, что еще неизвестно, сбудется ли пророчество, еще нет признаков угрожающаго бедствия, нет никакого необыкновеннаго движения стихий, ни тучи, ни молнии, ни вихря, ни землетрясения, и ни один еще дом в городе не обрушился: но вероваша мужие Ниневийстии, не ожидая начала бед, по одному слову Пророка, признали свою виновность, поверили угрожающему суду Божию, и поспешили умилостивлять Бога покаянием, постом и молитвою. И благоразумно. Потому что теперь они могут приносить Богу покаяние свободно, а по наступлении беды, оно не было бы так свободным, и следственно не было бы так умилостивительным: теперь они могут молиться умиленным, но не совсем стесненным сердцем; а ужасом наступающей уже погибели могло быть подавлено и молитвенное чувство. Такой образ действования Ниневитян оправдан совершенно последствиями.

Третья утешительная истина есть та, что покаяние и молитва суть действительныя средства против самых великих угрожающих или уже належащих бедствий. Уже Бог открыл Пророку, что взыде вопль злобы Ниневитян, что грехи их созрели к наказанию. Уже Пророк свидетельство Божие против преступнаго града: взыде вопль злобы его ко Мне, обращая в решительное определение, Ниневия превратится, объявил оное Ниневитянам всенародно. Казалось, что и непреложность суда Божия, и достоинство пророческаго слова, которое должно быть ненарушимо, требовали, что бы объявленное определение исполнилось без изменения. Но ничто невоспрепятствовало милосердию и благодати Божией, как скоро несколько им открыт был путь покаянием и молитвою. И раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори. То-есть, в раскаянии Ниневитян, которым останавливается зло греха, нашел Он средство остановить наступавшее зло наказания. Как иногда премудрый и милосердый Царь, желая не столько карать преступника действием наказания, сколько исправить страхом наказания, повелевает составить и объявить ему строгое осуждающее определение, но прежде исполнения сего дарует ему прощение: подобным сему образом поступил Бог с Ниневитянами.

Предложенныя теперь истины всегда могут быть полезны к руководству нашей жизни. Да сохранит нас Бог от того, чтобы грехи наши умножились до Ниневийскаго вопля на небо. Но, как говорит Пророк, грехопадения кто разумеет (Пс. XVIII. 13)? Мы часто успокоиваем себя мыслию, что грехи наши не очень тяжки: а может быть только прельщаем себя. Может быть, не так видит их всечистое око Божие, и суд Божий тихими неприметными стопами к нам приближается.

Но в настоящее время есть не скрытое посещение Божие, на некоторыя страны отечества нашего нашедшее, к которому мы не должны быть не внимательны. Губительная болезнь, в которой за семнадцать лет пред сим испытали мы частию суд, частию помилование Божие, вошла в пределы отечества нашего, исшед из той же, как прежде, чужой страны. Нет Пророка, который бы предварил нас, дойдет ли она до нас, и который бы хотя не без страха, нас избавил от нея. Но есть уже милосердие Божие в том, что сама она издали нам о себе возвещает, и возбуждает нас к осторожности.

Что же должны мы делать? – Без сомнения, благоразумно и благонадежно будет употребить в предосторожность от бедствия, более или менее угрожающаго, те испытанныя средства, которыя для Ниневитян достаточны были для отвращения совершенной погибели.

И так есть ли угрожает нам скорбное посещение Божие: признаем в оном правосудие Божие, частию наказующее грехи, частию побуждающее к исправлению: и побудим себя к улучшению нашей жизни, в отношении к благочестию, благонравию, воздержанию, человеколюбию.

Да немедлим прибегать к Богу с молитвою, частию о избавлении братий наших, чад единыя Церкви и единаго отечества, которых уже постигло скорбное посещение, частию о себе самих, да не приближится к нам Ангел смерти, или да неотягчит руку свою; Ангелы же хранители наши да не преминут нас своим охранением, подкреплением и вразумлением, да повинуемся всегда Отцу Духов, и да творим волю Его, и да обретаем у Него милость и благодать.

Не леностны будем и в употреблении естественных средств и предосторожностей к сохранению здравия, и к недопущению вредоносных влияний. Как можем требовать, чтобы хранил нас Бог, есть ли мы сами не бережем себя, и предаем действию разрушительных сил, малодушием и недостатком надежды на Бога, неумеренностию и невоздержанием и другими небрежностями? Внимательно храни себя малым возможным для тебя хранением: и Бог будет хранить тебя великим, всеблагим и всемощным хранением. Аминь.

Слово пред благодарственным молебствием за прекращение губительной болезни (Говорено в Чудове монастыре февраля 8-го; напечатано в Твор. Св. Отц. 1848 г. и в собрании 1861 г.)

Обрете его Иисус в Церкви, и рече ему: се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет. Иоан. V. 14.

Обретаемся и мы ныне в церкви, и обретаемся для того, чтобы с благодарением исповедать пред Богом, яко здрави есмы, – некоторые от бывшей болезни, а все от опасения болезни, довольно некратковременнаго, не для всех легкаго, для некоторых же и очень не легкаго, когда обязанность звания, или человеколюбие, призывали их к подвигу врачевания болящих, или попечения о болящих.

Обретет ли и нас в Церкви Господь Иисус? Изречет ли и нам Спаситель слово спасения? – Без сомнения, обретает Он нас не только всепроницающим взором Своего всеведения, но и всеоживляющим взором Своего милосердия. И слово, изреченное некогда в обстоятельствах, несколько подобных нашим, изрекает Он и теперь нам посредством Евангелия: се здрав ecu, ктому не согрешай, да не горше ти что будет.

Это сказано было некоему человеку, во Иерусалиме, в притворе близ Овчей купели, в разслаблении тридцать восемь лет тщетно ждавшему излечения водою, которую однажды в год, для одного больнаго, делало врачебною прикосновение Ангельской силы, доколе наконец явился Владыка времен, стихий и Ангелов, и не требуя ни времени, ни воды, ни Ангела, исцелил раслабленнаго словом: востани, возми одр твой и ходи. Исцелитель не все кончил: потому что, убегая славы, поспешил скрыться в народе. Чрез несколько дней, вероятно, в праздник, исцеленный пришел в храм, вероятно, как и мы ныне, чтобы благодарить Бога за свое здравие. Тогда Исцелитель вновь нашел его, и, как прежде в

слове подал ему врачевство целительное, так теперь в слове подает врачевство предохранительное: се здрав ecu, ктому не согрешай, да не горше ти что будет.

Если бы мы услышали, что искусный врач излеченному им больному говорит, например: не употребляй впредь такой или такой пищи, – что бы мы подумали? Конечно мы бы подумали: видно излеченный прежде употреблял сию пищу; она, видно, была и причиною болезни; видно, врач предвидит, что и опять она причинит болезнь, если излеченный не перестанет употреблять оную. Подобно сему, что должны мы подумать, слыша слово Господне к исцеленному: се здрав ecu, ктому не согрешай, да не горше ти что будет? – Видно, исцеленный прежде согрешал; видно, согрешения были причиною его болезни; видно, провидит Божественный Врач, что возобновляемые грехи возобновят зло, в том или другом виде, но еще в большей силе.

Здесь можно спросить, участь ли одного человека представляется в Евангельском повествовании о разслабленном, или с тем вместе открывается общий закон суда над грехом, частию впечатленный в природе, частию приводимый в действие Провидением, хотя не всегда очевидно, не всегда скоро, не всегда одинаково, по видам, степеням и обстоятельствам греха, легкаго, тяжкаго, вопиющаго, невольнаго, вольнаго, по неведению, по увлечению, по пристрастию, борющагося, превозмогающаго, преобладающаго, ненавидимаго, любимаго, окаеваемаго, нераскаяннаго, исправимаго судом временным, оставляемаго суду вечному? Кто может измерить глубину, изследовать пути Божиих судеб? Кто решится каждаго больнаго признать осужденным, и всякую болезнь вывескою виновности? Страдал и праведный Иов болезнию, и притом весьма тяжкою. Но нельзя же признать и того, будто на одного Иерусалимскаго грешника исключительно направлена была строгость суда, за грехи юности, заключившая его на тридцать восемь лет в узы болезни, и, за возможные грехи старости, уготовившая ему еще более тяжкий жребий. След подобнаго суда виден и в судьбе другаго разслабленнаго, котораго исцеляя Господь сказал: отпущаются тебе греси твои (Марк. II. 5). Очевидно, что, подобно глубоко мудрствующему врачу, Он исцеляет от болезни, действуя на причину болезни. Что видим в сих примерах, то не выражается ли, как закон, в слове Апостольском: грех в мир вниде, и грехом смерть; – оброцы греха смерть? Ибо что есть болезнь, как не отрасль древа смерти, или уменьшенный, неполный прием зелия смерти? Следственно, вместе с смертию и болезнь пришла в мир по дороге, проложенной грехом; а потому очень естественно, если она и ныне приходит тою же дорогою.

Итак, убеждаясь признать существование общаго закона, связующаго болезнь и смерть с грехом, не отвергая впрочем в приложении онаго постепенностей, видоизменений и изъятий, не без основания мы можем тем же языком, как Евангелие исцеленному разслабленному, говорить оздравевшему от смертоносной болезни городу: ты был не обыкновенным образом болен; видно, ты более обыкновеннаго согрешал: теперь ты здрав, берегись же, чтобы не умножать грехов, чтобы не было хуже.

С утешением вспомнить можем некоторыя обнаружения расположений, с какими православныя чада Церкви Московския приняли скорбное посещение Божие. Не только, по мановению Матери Церкви, приняли они участие в общих умилостивительных молитвах, но, возчувствовав собственную потребность умилостивлять Бога, и подкреплять себя пособиями веры, свободным напряжением благочестиваго усердия подвигли благоговейно издревле чтимую святыню для принятия, при ея посредстве, благодатной охранительной и целебной силы, и взыскали умножения особенных умилостивительных молений. Более ста таковых молебствий с крестными хождениями совершилось в окрестностях разных храмов и на открытых местах, среди благоговеющаго многолюдства, не опасавшагося и суровости ноябрьскаго и декабрьскаго воздуха в болезненное время. К духовной радости священноначалия, оно не имело нужды возбуждать кого либо к сим особенным подвигам благочестия: довольно было только соглашаться на изъявляемыя благочестивыя желания. И почему не думать, что в сих многократных, многочисленных соборах молящихся обрелись, хотя в невеликом числе, хотя, может быть, в числе десяти только, по слову Божию, достаточном для сохранения целаго града, единому Богу ведомыя, праведныя души, которых молитва достигла до пренебеснаго жертвенника, и приобрела нам то, что рука Божия не вельми отяготела над нами? – Слава о сем Божию милосердию, не побеждаемому грехами нашими!

Но скроем ли, что приходят на мысль и неутешительныя воспоминания? При виде болезни, которая особенно, как бич, поражает невоздержание, уменьшилось ли между нами невоздержание? В печальное время, когда одни из ближних наших страдали болезнию, другие сострадали болящим, одни умирали, другие оплакивали умирающих, когда следственно сострадательная любовь к ближним и смирение под крепкую руку Божию долженствовали бы сделать постылыми и прекратить увеселения и забавы, уменьшались ли оне по крайней мере? – При сем невольно задумаешься, и еще пожелаешь сказать возлюбленному Богоспасаемому граду: се здрав ecu, ктому не согрешай, да не горше ти что будет. Аминь.
Беседа пред благодарственным молебствием, по прекращении губительной болезни

(Говорена в Чудове мон. декабря 18-го; напечат. в собр. 1861 г.)

<1855 год>

Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся ему с трепетом (Пс. II. 11).

Собравшиеся здесь ныне собрались, думаю, с некоторою радостию. Мы приносим исповедание и благодарение Богу, после того, как Он, по правде Своей, посетил град сей нашествием губительной болезни, и некоторых из обитателей его восхитил скорою смертию, некоторых устрашил близостию смерти, некоторых сокрушил печалию о похищенных смертию, но, по милосердию Своему, не попустил губительной болезни поразить многих, и наконец рек Ангелу смерти: довольно ныне; отъими руку твою (2 Цар. XXIV. 16). Поколику бедствие страшно или печально: потолику освобождение от бедствия радостно.

Но мы уже не раз имели радость, подобную нынешней: и потом не раз постигало нас бедствие, о прекращении котораго радовались; Ангел смерти возвращался и вновь простирал над нами свой мечь. Посему, не надобно ли нынешнюю радость нашу растворить доброю мерою страха? Да. Мы предлагали уже прежде, освобожденному тогда от губительной болезни, граду сему вразумляющее и предохраняющее слово Христово: се здрав еси; ктому не согрешай. Видно, надобно ныне повторить оное с большею строгостию и с угрозою: се здрав еси; ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Иоан. V. 14).

Слово Божие учит нас, не только при особенных обстоятельствах, но и вообще нашу пред Богом радость, и даже всякое действование наше соединять со страхом Божиим. Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом.

Если бы мы и не имели причины страшиться особенных грозных посещений Божиих: страх пред Богом тем не менее был бы нашею обязанностию. И если бы он не был нашею обязанностию: тем не менее он был бы нам свойствен, как естественное для нас чувство в отношении к Существу высочайшему. И если бы страх Божий не являлся в нас, как чувство, для нас естественное: нам надлежало бы, и надлежит, стараться возбудить оный в себе, как чувство, для нас благопотребное и благотворное.

Призываемый пред лице Царя, если и не чувствует себя виновным пред ним, и не имеет причины опасаться гнева его, если даже видит в призвании знак благоволения его, и знает, что Царь не желает видеть его в страхе, чувствует однако более или менее в присутствии его страх, или разсудительный, происходящий от опасения погрешить пред ним словом или поступком, и явиться недостойным его внимания, или просто невольный и безотчетный. Если таково может быть впечатление присутствующаго величия земнаго: не безмерно ли сильнейшее должно быть действие на нас величия небеснаго, которое никогда и нигде от нас не отсутствует, которое проницает нас всеведением, объемлет всемогуществом, и единственно своею силою и милостию поддерживает нас, чтобы мы не низверглись в ничтожество, из котораго возведены, или, что хуже ничтожества, в темноогненное лжебытие адское? При сем размышлении не иначе, как с удивлением и страхом надобно вспомнить, что мы даже в те места, в которых признаем особенное таинственное присутствие Божие, в храмы Божии, входим иногда без страха Божия; и здесь, в присутствии Царя Небеснаго, позволяем себе то, чего не позволили бы себе в присутствии Царя земнаго.

Пророк Исаия видел видение в храме Иерусалимском. Храм был исполнен славы. Господь явился на престоле высоце и превознесенне. Окрест Его стояли Серафимы, шесть крил единому, и шесть крил другому; и двема убо покрываху лица своя, двема же покрываху ноги своя, и двема летаху (Иса. VI. 1. 2). Видишь ли сын персти? Горние благодатные сынове Божии, чистые духи высшаго чина, ближайшие предстоятели Престола Божия, светы вторые (по слову Отцев), полные сосуды света, переливающие его на низшие чины небесные, не дерзают взирать на свет несозданный, не смеют предстоять Ему с открытым лицем, благоговейно закрывают очи, уста, лица свои двумя крилами, или, по выражению церковному, страхом покрываются. И ты ли сын персти, изгнанник рая, раб еще только ищущий небеснаго усыновления, – ты ли быв удостоен стоять не далеко от таинственнаго Престола Божия, забываешь, кому предстоишь, блуждаешь, необузданными взорами, мысленными и чувственными, между Святынею и суетою, сеешь, как плевелы между пшеницею, чуждыя святыне слова между гласами молитв и славословий? – Да не покажется сие кому нибудь слишком тяжким негодованием. Если негодую: то прежде всех на себя. Желаю, чтобы сказанное мною не пало ни на кого из предстоящих, как заслуженное обличение. Думаю, что смиряющее слово никогда не излишне, если не для исправления, то для предостережения от вреднаго разсеяния, и для возведения на высшую степень благоговейнаго внимания приближающихся во храме к Богу и Святыне Его.

Не для святых только мест и времен благопотребен страх Божий. По наставлению слова Божия, мы должны иметь его всегдашним спутником, собеседником, охранителем, помощником в благоустроении нашей жизни временной так, чтобы она могла быть преддверием жизни вечно блаженной.

Хочешь ли стяжать премудрость? – Стяжи страх Божий. Начало премудрости страх Господень (Пс. CX. 10), и не только начало, но даже исполнение премудрости еже боятися Господа (Сир. I. 16).

Хочешь ли освободиться от грехов, отражать успешно искушения греховныя, избавиться от гнева Божия за грехи? – Страх Господень отреяет грехи, и пребываяй в нем отвратит гнев (Сир. I. 21).

Хочешь ли достигнуть истинной любви к Богу, которая есть совершенство жизни? – Страх Господень на стезях любления поставляет (Сир. I. 13).

Хочешь ли обезпечить себе благополучный и благонадежный для будущаго конец жизни? – Обезпечь страхом Божиим. Боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день скончания своего обрящет благодать (Сир. I. 13).

Страх Божий силен избавить тебя от всякаго инаго страха. Боящийся Господа ничего не убоится и не устрашится; Той бо надежда ему (Сир. XXXIV. 14).

Братия! Не тою же ли благою и праведною судьбою Господь владычествует над нами ныне, какую Он скорбящему от бедствий, и в недоумение приведенному, народу Своему возвещал чрез Пророка: возсияет вам боящимся имене Моего солнце правды, и исцеление в крилех его: и изыдете, и взыграете, якоже тельцы от уз разрешени, и поперете беззаконники, и будут пепел под ногама вашими? (Малах. IV. 2. 3). Отчего же не совсем так ныне с нами? Находит грозящая болезнь; – приходит исцеление; – и вновь грозящая болезнь находит. Видим неправедных врагов, попранных нашим воинством: но они возстают, укрепляются, и темная туча брани не разсевается, и солнце правды и мира не возсиявает. От чего это? Не от того ли, что Господь, испытующий наши сердца, не обретает нас истинно и деятельно боящимися имени Его, и потому еще не усвояет нам права на полноту благодатнаго обетования Его.

Если мы еще не научились бояться Бога смиренным страхом созданий, исчезающих пред величием Творца, чистым страхом сынов, благоговеющих пред любящим отцем: начнем по крайней мере свое исправление страхом рабов, признающих себя недостойными, повинными, праведно наказуемыми, но желающих умилостивить Господа своего, и не теряющих надежды на Его милосердие.

Но да не оцепенеем в безплодном страхе рабов лукавых, которые трепещут пред наказующим, и возвращаются к тому, чем заслужили наказание.

Работайте Господеви, – трудитесь усердно и неослабно в исполнении воли Его и заповедей Его, со страхом, – чтобы не оскорбить Его нарушением воли Его; и радуйтеся Ему, – в уповании на Его милосердие, но с трепетом, – памятуя свое пред Ним недостоинство и ничтожество. Аминь.