Дария Александровна Шурыгина родилась в конце XVIII века в Новгородской губернии, в глубоко религиозной крестьянской среде, где с детства приобщают Богоугодной жизни. Рано оставшись сиротой, она безропотно взяла на свое попечение малолетних брата и сестру, с ангельским терпением неся тяготы нелегкого крестьянского быта. С юных лет она полюбила ходить на Богомолье в Горицкий монастырь, где всегда находила помощь и утешение. Особенное расположение к ней питали сестры Феофания и Варсонофия, благотворно влияя на развитие ее души. Вырастив сестру и брата, определив их судьбу, Дарьюшка осталась совершенно одна. Спокойствие духа обрела она в странничестве. Сердце горело желанием посетить святые места православной Руси – источники великой благодатной силы.

Когда же в 1845 году ее возлюбленные матушки Феофания и Варсонофия были отозваны в Петербург по желанию Государя Императора Николая Павловича для устройства Воскресенского Новодевичьего монастыря, она, движимая горячей любовью, не раздумывая, в свои 70 лет устремилась за ними. Обо всем этом повествует сама Дарьюшка. Благодаря ее неповторимому «родниковому» языку постепенно открывается внимательному и бережному читателю «потаенный сердца человек» с его истинным Богообщением, своеобразным «внутренним деланием». Это Богообщение наполняет ее трепетным удивлением пред беспредельностью Божественной любви и совершенной красотой Божественного мира. Непрестанною молитвой звучит ее всегдашнее благодарение «Нет Тебя, Господи, краше, нет Тебя, Господи, добряе!» Она называет себя «худым человеком», «дураком», «сумасшедшим», и в этом кротком смирении проглядывает юродство, в уничижении которого – самая глубокая печать русской святости. Ее всепрощающая милующая душа изнывала и болела от безмерной жалости ко всякой твари. «Господи, вразуми Ты жалостных разбойников!», «Родимые, не режьте,…, не губите своих душенек!» - часто слезно молилась она, сама дрожа от страха в своей башенке, куда ее определили собирать пожертвования на святую обитель. «Наше дело молиться и трудиться, а там Господь все устроит», - с верой наставляла возлюбленная матушка преданную сподвижницу. Эта маленькая бодрая старушка всюду приносила радость и утешение. Ее задушевные рассказы, отмеченные «нездешней» мудростью, «струятся», как живой родник. Суровый подвиг странничества во славу Божию, благоухание добрых дел, смиренное на Бога упование, неоскудевающая милостыня, самоотверженная любовь говорят о высокой мере русской святости, прикровенно и сейчас присутствующей в мире.